День святого Валентина. Время не лечит, оно учит жить с болью - Наталья Попова

И от этой поддержки, не только моральной, но и конкретного дела, у Тамарочки слегка отлегло от сердца. И жизнь показалась не такой уж черной и страшной.

Все дни до выписки Света исправно кормила Тамариного малыша, а еще, действительно по-сестрински, делила пополам все, что успевал принести или передать ее Ромка. Они много и подолгу беседовали, в основном о том, как ухаживать за детьми. Других тем Светлана старалась избегать. Невозможно было рассказывать этой несчастной женщине с грустными глазами о любящих родителях и муже, о том, что дома уже все приготовлено, и все с нетерпением ждут их возвращения, о том, что мама обещала приехать и помочь на первых порах с ребенком. У Светы замирала душа при мысли о том, что Тамарочка окажется после выписки один на один с младенцем, которого нечем кормить. На чью-либо помощь рассчитывать не приходилось. К Тамаре не приходил никто.

Уже тогда у Светланы возникла мысль о том, что ей нужно постараться как-то помочь Тамарочке, поддержать ее. Тамару своей сестрой, а ее ребенка сыном она назвала вполне искренне.

– Это не просто встреча, а встреча на всю жизнь, можно сказать судьба, – размышляла про себя Светлана.

– Ну, что, красавицы! К выписке будем готовиться, – объявила на утреннем обходе палатный врач Нелли Ивановна. – Так, Красноярова, у Вас все в порядке, ребенок тоже здоров. Так что, Вам у нас делать больше нечего. Как сына-то назвала, Светлана? – поинтересовалась доктор.

– Папа Валентином назвал, – с удовольствием сообщила Света.

– А Вы, Чернецова, как назвали ребенка? – продолжила беседу доктор, обращаясь к Тамарочке. – У Вас тоже все хорошо. И Вы, и ребенок в норме.

– А я Павлом назову сына, крепкое имя, мне нравится, – сказала Тамара.

– Вот и хорошо, Валентин и Павел, – подытожила Нелли Ивановна. – Такие славные парни у вас, женщины. Прямо на загляденье, красивые и крепкие. Дай им бог здоровья и удачи. Ну, с Богом, девочки. Завтра домой!

На следующий день, пританцовывая на месте от нетерпения, Ромка Краснояров с шампанским и конфетами встречал Светлану и сына в приемной роддома. У подъезда стояла машина, готовая в тот же миг умчать их на родную заставу. Тамарочку не встречал никто. Она сама приняла из рук медсестры сверток с ребенком. В этот миг она краем глаза успела заметить, как трепетно принимает Ромка Краснояров своего ребенка, как нежно целует жену, как светятся счастьем их лица. В носу предательски защипало, увлажнились глаза. Но, как когда-то в детстве, Тамарочка стиснула зубы. Никто и никогда не увидит больше ее слез! Она все сможет, она не пропадет!

– Тамарочка, пойдем в машину. Мы тебя подвезем. – это Света подошла, чтобы забрать подругу. Не могла она оставить ее на февральском морозе одну с младенцем на руках.

– Не расстраивайся, все у тебя и сына будет хорошо, – обняла и расцеловала новую подругу Света.

– Конечно, Светочка, и тебе всего хорошего. Пока. Мы сами доберемся, – больше из вежливости сказала Тамара и решительно пошла к выходу. Безусловно, Света была ей симпатична, но уж такой несчастной и никому не нужной чувствовала себя Тамарочка рядом с ней, что сил терпеть это дольше просто не было!

В груди все словно окаменело. Шла, стиснув зубы, и повторяла про себя одну фразу: «Я сильная, у нас все будет хорошо». Только, как все будет, и как оно будет выглядеть это самое «хорошо», даже представить себе не могла.

Вдруг позади себя услышала, как рядом притормозила машина, и мужской голос:

– Тамара, садитесь в машину, мы Вас подвезем!

– Нет, спасибо, тут рядом, я сама дойду, – автоматически ответила Тамара, и пошла дальше, даже не оглянувшись. А в голове неприязненная мысль: – «Ну, че прицепились? Не нужна мне ничья помощь, сама справлюсь».

Но Роман уже выскочил из машины и осторожно, но настойчиво подталкивал Тамару к открытой дверце. Пришлось подчиниться и сесть. Света, почувствовав внутреннее состояние Тамары, с разговорами не приставала. В машине ехали молча.

Когда подъехали к дому, Роман пошел провожать Тамару до квартиры. С ребенком в ватном одеяле и сумкой с вещами на пятый этаж подниматься не так уж легко. Дверь квартиры Тамара открыла своим ключом. Был рабочий день. В квартире было тихо, соседи были на работе, а благоверный, видимо, опять где-то добывал лекарство для измученной души.

Тамара, войдя в квартиру, тихо ахнула и обессилено опустилась на край дивана. Перед отъездом в роддом она тщательно прибрала комнату. Знала, что никто не будут встречать ее с цветами и с накрытым столом. Но такого она точно не ожидала увидеть! В комнате был полнейший бедлам после большой гулянки. Гора грязной посуды и пустых бутылок, кругом окурки и спертый запах табака, разбросанная одежда, как будто кто-то что-то искал. И абсолютно пустой холодильник! И это несмотря на то, что она, предвидя свое одинокое возвращение, сделала кое-какие закупки на первое время.

– Извините, – едва выдохнула Тамара, – перед отъездом в роддом все прибирала, а тут вот…, – и обреченно развела руками.

– Ничего, Тамара, частично исправим прямо сейчас, – Роман стал выкладывать из сумки, принесенной им с собой, на стол крупы и макароны, молоко, сгущенное и сухое, банки с консервами. И даже несколько свежих яблок. А еще несколько коробок детского питания.

– Светланка сказала, что у вас с молоком проблема, так это Вам на первое время, а там педиатр должен прикрепить к молочной кухне, и будете питание для Павлика получать.

– Спасибо, конечно, но не надо, наверно. Вам и самим все это нужно. Время-то какое! Ведь в магазинах шаром покати, – слабо сопротивлялась Тамара, одновременно понимая, что это сам Бог послал, и без этой помощи ей сейчас просто не выжить.

– Ничего, Тамара, я – человек военный, мне паек дают, мы не пропадем. Мало, конечно, извините, но при первой же возможности что-нибудь еще отправим. Ну, пошел я. Не огорчайся, Тамарочка, ты же теперь мама! Сына береги! – по-свойски перешел на «ты» Роман и поспешно вышел, потому что сказать больше нечего, а что мог, то уже сделал.

– Да, Светик, ты была права! – сказал Роман, усаживаясь в машине. – Мы вдвоем, мы справимся. А там вообще безнадега. Вот, сволочь какая, – с горечью отозвался он о муже Тамары. – Как же так можно?!

Как правило, к возвращению роженицы с младенцем готовятся, делают ремонт или тщательно убираются. А еще готовят праздничный стол в честь появления в доме главного домочадца. Но, это в других случаях! Ее реальность была другой. Тамара еще некоторое время посидела, глядя на спящего младенца. Слезы подступали, готовые пролиться бесконечным водопадом. Как было жалко себя, малыша и свою загубленную жизнь! Но, как не раз в прошлой жизни, снова стиснула зубы, быстро переоделась и взялась наводить порядок. Хоть и сил было не так много, не могла она позволить себе расслабиться.

– Павлик, когда проснется, должен увидеть чистый дом и улыбающуюся маму, – думала Тамарочка, яростно уничтожая следы пребывания «благородного мужа».

Официально Тамара считалась замужней женщиной, и именно муж должен заботиться и обеспечивать свою жену и ребенка. Но ее Славику это было неведомо. Он свое новоявленное отцовство истолковал по-своему. В первый же вечер после выписки он явился за полночь, и требовал предъявить ублюдка для сличения.

– Томка, открывай, зараза! – орал и тарабанил ногами в дверь среди ночи Славик. – Посмотреть желаю на твоего вы… ка! Хочу знать, на кого похож! Предъяви!

Разбуженный малыш громко заплакал, а Тамара сидела на кровати, поджав ноги, и молилась только об одном, чтобы не выбил дверь. Или чтобы хоть соседи встали и вышвырнули его вон. Вступать с ним сегодня в новое сражение не было сил.

Так прошел день первый. А дальше потекли денечки, похожие один на другой своей безрадостностью, напряжением, нуждой и попытками как-то приспособиться и просто выжить. Муж продолжал свои «гастроли», изредка просыхая на короткое время, и опять ныряя в омут беспробудного пьянства. Жить дома не жил, но навещал, будучи под «шафе», исправно. Изматывал и без того устававшую до одури Тамару, закатывая сцены ревности и праведного гнева в адрес «гулящей» жены.

– Итак, – подвела печальный итог Тамара, – Совсем одна. Надеяться не на что и рассчитывать, кроме как на себя, не на кого.

Родителей и родственников, даже дальних, нет. Близкими подругами, благодаря усилиям мужа и свекрови, не обзавелась. Надежда на что, что муж с рождением ребенка одумается и все встанет на свои места, испарилась окончательно. И начался долгий период выживания. Именно выживания.

Раздумывать о том, как и на что жить, ни сил, ни времени не было. Каждый ее день был расписан буквально по минутам и подчинен расписанию сна и бодрствования младенца. Как только ребенок засыпал, она успевала убирать, стирать, готовить, ходить в магазин. Через пару недель, когда поняла, что «декретные» тают на глазах, обзвонила своих бывших клиенток и приняла первые заказы. Спала буквально 3—4 часа в сутки, но деньги, пусть сначала не такие большие, все-таки появились. Когда Павлик начинал капризничать и плакать, Тамарочка, качая, уговаривала его: